Полувековой юбилей Вероники фон Бломберг отмечали, учитывая нынешний социальный статус виновницы торжества, довольно скромно. Просто заказали на весь вечер ресторан Fischmarkt, который с первого дня жизни в Бинце понравился имениннице своей кухней и какой-то очень домашней, уютной атмосферой.

Помимо родных – ставшей весьма многочисленной за последние годы семьи фон Бломберг – были приглашены все сливки местного общества: владельцы гостиниц, казино, ресторанов, газет и пароходов.

Увы, это даже обычная простуда, кажется, тянется бесконечно долго. А всё хорошее пролетает быстро, как смазанная картинка за окном скорого поезда. Вот мелькнул какой-то городок, названия которого так и не удалось прочитать. На лугу с пожухлой от солнца травой пёстрой полосой промелькнули лениво жующие коровы. Прогрохотали фермы железнодорожного моста, перекинутого через извилистую лесную речушку невероятно синего цвета. На несколько секунд закрыла обзор густая пыль от мирно пашущего трактора или комбайна. И опять потянулась буро-зелёная стена соснового леса, изредка расступающаяся залитыми солнцем небольшими полянами или почти высохшими от многодневной жары болотцами.

Веронике показалось бы мало и трёх месяцев, не говоря уж о двадцати днях отпуска. Тем более что впечатлений было с избытком. Общение с бабушкой и её семьей, поездки в Гамбург, Ганновер, Кёльн…

Скажи ей кто-нибудь об этом раньше, Наташа ни за что бы не поверила, что два обычных телефонных звонка могут так круто и бесповоротно изменить её жизнь. Хорошо, не обычных, а международных. Но что это, в принципе, меняет?

И выбор, конечно же, у неё всё равно остается. Только – какой? Соглашаться или нет на предложение Герхарда выйти за него замуж и уехать с Лизой жить в Германию? Так она же любит его! И, рано или поздно, всё равно бы сказала «да». А здесь ещё такое.

Весьма смущённый Герхард появился за столом примерно через четверть часа и тут же принялся терзать ножом и вилкой уже порядком остывшее грильное мясо. Проглотив, почти не жуя, несколько истекающих соком кусков, он решительно отложил столовые приборы.

- Верóника! Наташа всё-таки ваша подруга и вы её лучше знаете…

Посадив начальницу и подругу на московский поезд, Наташа в полном смятении чувств вернулась домой. Не то, чтобы она сильно волновалась за то, как Вероника доберётся до своей так неожиданно обретённой бабушки: поезда на Москву обычно ходили строго по графику, а уж немецкая пунктуальность и аккуратность давно стали притчей во языцех. Так что и самолёт в Гамбург должен был прибыть тоже вовремя.

Голова молодой женщины была занята совершенно иными проблемами. И главную из них звали Герхард. В последний приезд она долго разговаривала об этом с родителями.

Визит в немецкое посольство в Москве занял от силы десять минут. Очевидно, у бабушкиного мужа знакомства и в самом деле были серьёзные.

С билетом вышло ещё проще: зашла в представительство авиакомпании Lufthansa, назвала фамилию – и всё.

Извещение на получение заказного письма из Германии пришло только в конце июня, когда Вероника Буржевская уже почти перестала надеяться.

В тот день у Наташи был выходной, и Вероника, заскочив по дороге на главпочтамт, поехала к подруге домой. Про неожиданную находку в маминой квартире она до сих пор не рассказывала больше никому. Муж «чудесным» образом исчез, брата её жизнь уже давно не интересовала. Как, собственно, и любая другая, кроме его собственной. Так что, хоть руки и «чесались», Вероника решила вскрыть письмо уже вместе с Наташей, предварительно выкурив для успокоения по сигарете.

- Нет, Вилли, твои немецкие чиновники меня достали! В общем, я уже не знаю, что делать…

Вильгельм фон Бломберг явно обрадовался неожиданной возможности отложить в сторону все эти нудные бумаги.